Фото: Генштаб ЗСУ
Дискуссия о том, нужна ли Украине военная экономика, периодически ведется с самого начала полномасштабной войны. Спустя 17 месяцев споры только усугубились: одни говорят, что в Украине экономика военного времени сложилась уже сейчас, а другие утверждают, что ее как не было, так и нет. Но как спустя почти полтора года войны она все еще может быть невоенной и что на экономическом фронте сегодня идет не так?
Все идет по плану?
В то время как соцсети возмущенно гудят, что украинская экономика до сих пор не перешла на военные рельсы, президент Украинского аналитического центра Александр Охрименко считает, что в Украине уже давно все сложилось как надо.
— Все разговоры о том, что нужно все национализировать и чуть ли не карточки вводить, — это не военная экономика, а возврат к СССР, — считает эксперт. – У нас сейчас нет проблем ни с экономикой, ни с армией. В Украине все работает, насколько это возможно, и даже растет ВВП — и это в условиях войны. Так что в экономике ничего менять не нужно.
Максим Орыщак, аналитик компании «Центр биржевых технологий» считает, что военная экономика есть у любой страны, даже самой небольшой.
— Под военной экономикой обычно понимают отрасль, которая призвана обеспечить защиту государства от внешних военных угроз, — отметил эксперт в беседе с KP.UA. — В разных странах на эту отрасль выделяют разный объем средств. Это зависит и от экономического потенциала государства, военно-политических прогнозов, культурно-исторических особенностей страны. В среднем в мире на военную экономику тратится около 2,2% от ВВП страны в год. В Украине до начала войны весь бюджет на безопасность и оборону в 2022 году должен был составить около 5,95% ВВП, что уже довольно много и сопоставимо с такими странами как Израиль (4,5%), Катар (7,0%), Кувейт (4,5%), которые ведут достаточно активные боевые действия в своих регионах. Но в реальности расходы Украины на оборону в 2022 году составили более трети ВВП. И это, вероятно, самая большая цифра в мире, которая означает, что у Украины сейчас и так самая «военная» экономика, и продвигаться в этом направлении дальше просто невозможно. Иначе это бы означало введение плановой экономики и жесткую вертикаль госуправления, как это было в СССР, что для Украины недопустимо.
Уже сейчас нужно думать не о дальнейшем расширении «военной части» ВВП, а, напротив, планировать поэтапное сокращение этой доли к среднемировому значению без экономического провала, продолжает Орыщак. В будущем Украине нужна компактная высокопрофессиональная армия с бюджетом (по ценам на конец 2021 года) в 4-6 млрд долларов в год. Только так можно будет обеспечить украинской экономике нужный «вес» для успеха в экономической гонке после войны.
— Соревноваться с текущим перевесом военных расходов невозможно, это приведет лишь к падению уровня жизни населения, — говорит эксперт. — Что касается переходного периода, то от момента, когда война закончится, до момента приведения доли военных расходов Украины к среднемировой норме, недостающую часть в финансировании обороноспособности страны должно взять на себя международное сообщество. Это могут быть как прямые финансовые вливания, так и гарантии безопасности.
Нам нужно свое оружие
Аналитик Даниил Монин считает, что все дело в приоритетах. Сегодня мы воюем оружием союзников, но ограничение поставок или даже их прекращение может произойти внезапно, и здесь от нас мало что зависит. К сожалению, говорит эксперт, сегодня мы становимся тотально зависимыми от Запада, поэтому нас в любой момент могут усадить за стол переговоров.
— Военная экономика – это, прежде всего, приоритетное создание вооружения внутри страны, — считает эксперт. – Конечно, с учетом шпионов в спецслужбах и вражеских ракет, которые сегодня попадают практически в любое место страны это является очень проблемной задачей. С другой стороны, волонтеры ведь делают дроны. Значит, и другие виды вооружений можно делать, не концентрируя производства в одном месте и приоритетно выкупая все, что производится на отечественных заводах.
Кстати, все чаще в последнее время говорят не только о необходимости привлечения инвестиций в госпредприятия оборонной промышленности, но и о создании «частного ВПК», ведь частный бизнес гораздо гибче государства. Эти частные предприятия могут быть как инновационными производителями дронов, так и выпускать продукцию двойного назначения – те же аптечки. И тут уже все упирается в создание благоприятных условий для развития такого бизнеса, в первую очередь, налоговых.
Сколько людей – столько мнений
Разброс мнений насчет военной экономики связан с тем, что разные эксперты вкладывают в это понятие разный смысл. Одни считают, что это ВПК, который есть в каждой стране, другие полагают, что если половина бюджета идет на оборону, то он не может быть невоенным, а третьи уверены: военная экономика предполагает новые функции государства – от национализации инфраструктурных объектов и добывающих отраслей до полного запрета на вывод капитала из страны и максимального увеличения госзаказа в военно-промышленном комплексе.
А, например, когда военную экономику обсуждают обычные люди, они, скорее всего, имеют в виду, что хватит уже перекладывать брусчатку и сажать клумбы – эти деньги нужно пустить в производство оружия. Тем более, что немало стран, в первую очередь США, массово производят оружие без всякой военной экономики.
Также в дискуссиях часто проводят параллели со Второй и даже Первой мировой войной, но, говорит аналитик Алексей Кущ, реальности тех войн абсолютно не релевантны реалиям общества и экономики XXI века. Для повторения опыта Первой или Второй мировой, нужно иметь общество и структуру экономики формата Первой или Второй мировой.
— Военная экономика базируется на принудительном и низкооплачиваемом труде на минималке или вообще за еду, — говорит Кущ. – Если мы говорим о Второй мировой, то у Сталина был ГУЛАГ и почти дармовая работа рабочих на уральских заводах за пайки. У Гитлера – работа узников концлагерей. Так что сегодня модель военной экономики просто невозможна для реализации даже в РФ, не говоря об Украине. Нашей стране сегодня нужна не военная, а мобилизационная экономика, при которой государство создает экономические стимулы для победы в войне.
Кстати, продолжает эксперт, такие модели мобилизационной экономики во время Второй мировой войны были в Великобритании и США, где функцию экономики обеспечивали не отдельные технократы, а системные условия и настройка стимулов. А дальше – творческая энергия предпринимателей. Именно поэтому США окончательно преодолели Великую Депрессию 30-х годов только во время Второй мировой войны. Тогда же произошла системная индустриализация страны.
По словам Алексея Куща, у нас есть творческая энергия масс, поэтому нужно создать целый ряд системных условий для появления мобилизационной экономики.
Создание отдельной платформы госзакупок, в том числе в оборонном заказе, для малого и среднего бизнеса. Предоставление Генштабу права на финансирование научно-исследовательских и конструкторских работ, промышленных образцов, моделей и инноваций. Создание цифровой платформы для отбора лучших изобретений и технологий в секторе обороны, которая будет функционировать в интерактивном режиме с обратной связью производителей и военных. Фактически это цифровой инструмент для запуска горизонтальной конкуренции между изобретениями, а затем Генштаб через систему предварительных заказов «вытаскивает» победителей по вертикали, обеспечивая рыночную конкурентоспособность для отечественных производителей. Предоставление Генштабу права на финансирование научных и инновационных разработок на стадии идеи и такая своеобразная вертикально-горизонтальная акселерация проектов оборонного заказа позволят нам выиграть «дроновую войну», — подытожил Кущ. – Но пока весь дискурс сосредоточен вокруг «кому дали» и «кому не дали», кого пригласили на совещание, а кого – нет, в технологической войне победить трудно.
Источник